Эх, в Каноссу - да на танке!
В детстве я писал стихи. В шестом классе, если быть точным. Стихи, насколько я помню, были преотвратнейшие, но дело не в этом. Я хотел написать, почему я не писал их в седьмом. И не пишу, за оч.редким исключением, до сих пор.
Матушка моя, педагог с десятилетним стажем, среди прочих своих обыкновений имела одну очень неприятную для меня привычку. А именно рыться в моих вещах и карманах. Она совершенно этого не стеснялась и абсолютно никак не реагировала на мои протесты по этому поводу. Ей, по большому счету, похуй было мое недовольство. Она удовлетворяла свое любопытство.
Однажды она нашла у меня в кармане стихотворение, адресованное одной девочке. Стиль написания и рифмы вызвали у моей матушки-педагога такое неподдельное веселье, что она долго и громко смеялась. Она цитировала особенно ржачные моменты вслух. Мне цитировала. А когда я заперся от этого декламирования в туалете (щеколда на двери моей комнаты мне была не положена и противоречила нашему семейному укладу), она стояла под дверью, продолжая цитировать и весело смеяться.
Это продолжалось примерно час. В конце концов я спокойно вышел из туалета, оделся и собрался пойти на улицу. Моя матушка-педагог попыталась меня остановить. Я прокусил ей руку насквозь и убежал.
Мы на краю города жили. Нашли меня солдаты через три дня, прочесывая лес. Отец у меня, знаете ли, военный, он это дело мог организовать. Я не мог далеко уходить, есть очень хотелось.
С матерью я до самого лета не разговаривал, это где-то месяца полтора.
Вам, в общем-то, навряд ли все это будет интересно, и я вовсе не хочу вышибить у кого-то слезу. Просто я пишу все это для того, чтобы вам понятнее было, что я сейчас скажу. А скажу я вот что.
Сам я без разрешения никогда чужих писем не читаю. И даже когда меня просит почитать сам автор, я чувствую некоторую неловкость. К примеру, когда на Короне-1 Солнечный Пламень дал мне почитать текст авторства Виду Негра, доказывающий ее намерение устроить лично мне пакость в дуэльной ветке, я закрыл это письмо не читая, а сам СП прочно и навсегда упал в моих глазах.
И вот еще что я хочу сказать. Я презираю людей, чья система моральных ценностей позволяет им заниматься чтением чужих личных писем без ведома автора. А людей, которые способны без моего ведома читать мои письма, я ненавижу. Дело не в том, что я что-то скрываю. Спросите меня, и я скажу. Просто я считаю это... увлечение глубоко аморальным.
Ты поняла меня, чуткая, нежная и ранимая?
Матушка моя, педагог с десятилетним стажем, среди прочих своих обыкновений имела одну очень неприятную для меня привычку. А именно рыться в моих вещах и карманах. Она совершенно этого не стеснялась и абсолютно никак не реагировала на мои протесты по этому поводу. Ей, по большому счету, похуй было мое недовольство. Она удовлетворяла свое любопытство.
Однажды она нашла у меня в кармане стихотворение, адресованное одной девочке. Стиль написания и рифмы вызвали у моей матушки-педагога такое неподдельное веселье, что она долго и громко смеялась. Она цитировала особенно ржачные моменты вслух. Мне цитировала. А когда я заперся от этого декламирования в туалете (щеколда на двери моей комнаты мне была не положена и противоречила нашему семейному укладу), она стояла под дверью, продолжая цитировать и весело смеяться.
Это продолжалось примерно час. В конце концов я спокойно вышел из туалета, оделся и собрался пойти на улицу. Моя матушка-педагог попыталась меня остановить. Я прокусил ей руку насквозь и убежал.
Мы на краю города жили. Нашли меня солдаты через три дня, прочесывая лес. Отец у меня, знаете ли, военный, он это дело мог организовать. Я не мог далеко уходить, есть очень хотелось.
С матерью я до самого лета не разговаривал, это где-то месяца полтора.
Вам, в общем-то, навряд ли все это будет интересно, и я вовсе не хочу вышибить у кого-то слезу. Просто я пишу все это для того, чтобы вам понятнее было, что я сейчас скажу. А скажу я вот что.
Сам я без разрешения никогда чужих писем не читаю. И даже когда меня просит почитать сам автор, я чувствую некоторую неловкость. К примеру, когда на Короне-1 Солнечный Пламень дал мне почитать текст авторства Виду Негра, доказывающий ее намерение устроить лично мне пакость в дуэльной ветке, я закрыл это письмо не читая, а сам СП прочно и навсегда упал в моих глазах.
И вот еще что я хочу сказать. Я презираю людей, чья система моральных ценностей позволяет им заниматься чтением чужих личных писем без ведома автора. А людей, которые способны без моего ведома читать мои письма, я ненавижу. Дело не в том, что я что-то скрываю. Спросите меня, и я скажу. Просто я считаю это... увлечение глубоко аморальным.
Ты поняла меня, чуткая, нежная и ранимая?